Эндрю Купер всегда жил по правилам: престижная работа, идеальный брак, дом в лучшем районе. Но всё рухнуло в одночасье. Сначала жена подала на развод, забрав половину состояния. Потом его уволили из инвестиционного фонда без выходного пособия. Кредиты, ипотека, счета — всё нависло над ним, как дамоклов меч.
Он сидел в своём почти пустом особняке, глядя на письма от банков, и понимал: через месяц он будет на улице. А вокруг — такие же особняки, такие же ухоженные газоны. За этими стенами люди жили его прежней жизнью: коктейли, благотворительные гала-ужины, разговоры о последней сделке. Они даже не подозревали, какая бездна открылась у них под ногами.
Первой стала вилла семьи Картеров через дорогу. Они улетели на Капри. Эндрю знал это — жена дружила с Синтией Картер. Он дождался ночи, надел тёмную одежду и старые перчатки. Взломал боковую дверь в сад — навыки из студенческого прошлого, когда он подрабатывал установкой сигнализаций, неожиданно пригодились. Взял немного: пару дорогих часов со столика в прихожей, портсигар из кабинета, наличные из ящика комода. Ничего личного, ничего, что сразу заметят.
Странное чувство охватило его, когда он вернулся домой. Не страх, а… лёгкость. Почти ирония. Он, Эндрю Купер, бывший партнёр фонда, теперь воровал у своих бывших. И они этого даже не замечали. В их мире пропажа каких-то безделушек была просто досадной мелочью, о которой даже не стоит говорить вслух.
Следующей была пара из дома номер семь. Потом — холостой брокер из углового особняка. Эндрю действовал осторожно, выбирал моменты, когда дома никого не было. Он брал только предметы, которые можно быстро сбыть через старые, не самые чистые контакты. Деньги шли на самые необходимые платежи, чтобы сохранить видимость нормальной жизни.
Каждая удачная "вылазка" приносила не только деньги. Она приносила странное, почти perverse удовлетворение. Он смотрел на этих людей днём — ухоженных, уверенных в себе, обсуждающих цены на нефть или новые модели яхт. А ночью он проникал в их святилища, нарушал их иллюзию полной безопасности. Он, изгой их мира, вдруг получил над ними какую-то призрачную власть. Он знал их маленькие секреты (кто хранит деньги в книге, у кого в спальне стоит сейф за картиной), видел изнанку их безупречного быта.
Это не было местью. Скорее, горькой игрой. Единственной игрой, в которой у него пока ещё оставались козыри. Пока банки не замечали просрочек, а соседи — пропажи безделушек, он мог дышать. Он мог ещё какое-то время притворяться, что всё под контролем. Что он всё ещё один из них. Просто немного неудачливый.
